Игра в детектив - Сергей Генералов

Вернувшись, детектив попросил у бармена какой-нибудь пакет, получил от него сувенирную целлофановую сумочку с надписью «Россия» и бросил туда свои трофеи.

– Виктор Андреевич, – подала голос Эльвира, – давайте разойдемся до восьми. Я страшно устала и уже ничего не соображаю. У меня вчера был тяжёлый день. Я хочу спать.

– Не беспокойтесь, я же сказал – всего несколько вопросов, – Балабанов пододвинул к себе пепельницу. – Скажите мне вот что. Кроме вас был ли здесь кто-нибудь ещё этой ночью?

– Это смотря когда, – резонно заметил Гарик.

– Что значит, смотря когда?

– Это значит, что когда мы пришли сюда, нас было больше, а когда собирались уходить и обнаружили, что этот уже отбросил коньки, были только те, кто сейчас здесь…

– Не только, – напомнил Костя Обухов. – Ещё был тот тип, с которым Полина танцевала в ресторане.

– Точно, ядрёна-матрёна, был, – поддакнул Гарик.

Балабанов и Ковец одновременно посмотрели на девушку.

– Вы его знаете? – спросил Балабанов.

– Нет. Он пригласил меня на танец, когда мы сидели в ресторане. Ну, я танцевала с ним один раз. Вот и всё.

– Он был не с нами, – снова вступил в разговор Обухов. – Он сидел отдельно. Кстати, рядом с тем местом, куда мы пристроили Щукина.

– Так, а кто ещё был с вами здесь… – Балабанов бросил взгляд на Гарика и на всякий случай добавил: – До того, как вы остались впятером?

– Господин Федосюк с дамой, – сказал Костя

– И господин Тугаринский с дамой, – тут же добавил Гарик.

Виктор Андреевич Балабанов на секунду запнулся в смятении, а потом выдохнул и сразу стал похож на сдувшийся воздушный шарик. Только этого ему не хватало! Господи! Мало того, что убийство оказалось не сновидением, а самой что ни на есть ощутимой реальностью, мало того, что оно оказалось умышленным (заколоть человека ножом по самую рукоятку случайно, согласитесь, сложновато), так тут ещё, оказывается, и Тугаринский замешан! И всё это безобразие, словно освежающий контрастный душ, окатило голову Балабанова за какие-то полчаса. Что же, в таком случае, может выясниться завтра? Нет, пока ещё не поздно, надо прямо в нейтральных водах увольняться с «России»! Ну, или сегодня же выловить золотую рыбку и спросить у неё имя убийцы. А что делать?

– Вы что-то хотели спросить?

Виктор Андреевич очнулся от своего минутного умопомрачения и обнаружил, что стоит с полуоткрытым ртом и взглядом, направленным к звездам, словно и в самом деле мусолит в голове какой-то сложный вопрос. А этот наглый тугаринский парень с усмешкой разглядывает его.

Балабанов сконфуженно откашлялся.

– Ну ладно, я думаю достаточно, – сказал он. – Вам всем пора отдохнуть. Поздно уже.

После чего решительно развернулся и быстро покинул открытую кормовую площадку палубы «Бутс».

Не оборачиваясь, он удалялся от ненавистного места преступления всё дальше, мягко ступая по коврам и шурша целлофановым пакетом с уликами. Какое-то оцепенение охватило его, как только была произнесена фамилия Тугаринского и в этом оцепенении Балабанов миновал диско-клуб, потом шикарное фойе и углубился в коридор между лучшими на теплоходе каютами – люксами палубы «Бутс». И тут он сообразил, что направляется не к себе, остановился и огляделся. Сразу выяснилось, что остановился он как раз напротив каюты под номером 132. Той самой, где жил потерпевший. Делать было нечего. Балабанов со вздохом запустил руку в пакет, выудил оттуда ключ и, выдержав короткую паузу, аккуратно открыл дверь. Картина, которая предстала перед Виктором Андреевичем, когда он вошёл в гостиную, была совершенно обыденной. То есть, нормальная обстановка обжитой комнаты, где в течении нескольких дней проводит свой отпуск не особенно аккуратный человек. Но что-то здесь было не так… И вдруг Балабанов вздрогнул – из открытой двери в спальную комнату доносился негромкий, но уверенный храп глубоко спящего человека. Это ещё как понимать?

Ступая на цыпочках, Балабанов вышел из каюты и прикрыл за собой дверь. Постоял недоуменно. Потом сравнил ещё раз номер на ключе с номером на дверях. 132. Всё правильно. Бред какой-то! Пожав плечами самому себе в ответ, Балабанов быстро направился прочь с палубы «Бутс». Не нравились ему все эти загадки. Они размножались, как тараканы и вытравить их совершенно было невозможно. А тут ещё этот неизвестный, с которым девушка Полина танцевала в ресторане! Ну где его найдёшь теперь? Окончательно выбившись из сил, Виктор Андреевич Балабанов вернулся к себе в каюту и хмуро завалился на койку. Ему бы выспаться хорошенько. Но он понимал, что выспаться сегодня уже не удастся.

А что же наша компания, которая так неожиданно осталась без присмотра? Подавленные не столько даже обстоятельствами, сколько скоростью, с которой они происходили, и сильно уставшие, свидетели происшедшей трагедии практически никак не отреагировали на бегство корабельного детектива. «Ну, чего стоять-то, пошли», – предложил Альберт Сергеевич Ковец, когда Балабанов окончательно удалился, и все тут же начали неторопливое движение к каютам, словно Ковец был старшим по званию в случайной компании офицеров и от его слова зависело пойдут ли они спать или всю ночь будут торчать у бассейна. Через минуту они уже растянулись в небольшую цепочку. Первой шла Полина. Закутавшись в шаль и обхватив себя руками, она опустила голову и двигалась глядя себе под ноги. За ней шли Альберт Сергеевич и Эльвира. Ковец что-то тихо говорил, но Эльвира никак не реагировала на его слова. Дальше – засыпающий на ходу Обухов и Гарик, потерявший всякий блеск и почему-то криво улыбающийся. Замыкал шествие бармен. Он был бледен, а бабочка его сбилась на бок, но какое это имело сейчас значение?

Первым бармен и откололся от остальных. Незаметно свернув на лестницу, он исчез, словно его и не было. Когда компания оказалась в фойе у лифта, пришлось разделиться окончательно. Эльвире, Обухову и Гарику надо было отправляться на другую палубу.

Ковец обнял дочь за плечи и вдвоём они продолжили путь к своим каютам.

– А кто она? – спросила Полина уже у дверей.

– Эльвира? – Альберт Сергеевич пожал плечами. – Она тебе не нравится?

– А тебе?

– Полина… Откуда такая нетерпимость? Что-нибудь случилось?

– Она не вернула тебе кофту. Извини. Я просто устала и хочу спать.

– Да, конечно.

За сегодняшний вечер немудрено было выбиться из сил и устать. Полина поцеловала отца в щеку.

– Спокойной ночи.

И зашла в свою каюту.

Несмотря на усталость и на то, что она говорила отцу, спать Полине совершенно не хотелось. Хоть ты тресни. Она рассеяно разделась, приняла ванну, высушила голову феном, включила телевизор, минут десять смотрела его, переключая с канала на канал, потом выключила телевизор, раскрыла окно и упала на кровать. Пролежав так некоторое время без движения, глядя в потолок и прислушиваясь к шуму моря, Полина поняла, что сон сгинул окончательно и что лежать здесь дальше невыносимо. Как только она пришла к такому выводу, у нее появилось непреодолимое желание выбраться куда-нибудь на открытую площадку, лучше всего на носу корабля, и постоять немного под встречным ветром (если, конечно, он будет встречным). Девушка вскочила, быстро оделась и бесшумно вышла из каюты.

Полина любила красивую одежду: платья и костюмы, сшитые на заказ и прочие дорогие игрушки для выпендрёжа. Всё это доставляло ей немало удовольствия и во всём этом она знала толк, но не придавала большого значения. Возможно, потому что всё это Полина могла себе позволить. Точнее, позволить мог папа, но принципиальной разницы тут не было, ибо состоятельный и чрезвычайно любящий свою дочь папа – не спонсор, а меценат, финансирующий любимое чадо просто так, без всяких условий и долговых обязательств. Тем более, если чадо отвечает искренней взаимной привязанностью. Так что, недостатка в средствах Полина не испытывала. А чувство стиля в ней при этом гармонично дополнялось авантюризмом… Взрывоопасное сочетание! Всегда лёгкая на подъём и непредсказуемая, словно она всё время что-то не договаривает, Полина непреодолимо привлекала внимание. И одновременно раздражала. Потому что, как кошка из сказки Киплинга, всегда оставалась сама по себе. А кому же это понравится?

Полина вышла из каюты. Её легкая фигурка бесшумно скользнула по коридору, поднялась по лестнице на верхнюю палубу, проплыла мимо закрытых теннисных кортов и оказалась под открытым небом на носовой площадке. Вокруг были лишь звёзды, море, тишина и… неожиданно Полина заметила одинокую фигуру у бортика, стоящую к ней спиной. Фигура задумчиво смотрела вперед по курсу корабля. Первым желанием девушки было уйти немедленно куда-нибудь в другой конец лайнера. Есть ли, в конце концов, на этом дурацком пароходе место, где можно побыть в одиночестве?! Но вместо того, чтобы тут же осуществить задуманное, Полина сделала шаг вперёд и не торопясь направилась в сторону одинокой фигуры. Её разобрало любопытство, кто же ещё ищет в это время уединения? Тем более, что фигура показалась Полине почему-то знакомой. Она подошла поближе… Точно, опять он! Просто дьявольские козни.